Читать книгу "Лабиринты веры  - Эллен Грин"

Рассел положил аппарат в карман и продолжил обход. Все было таким же, как и раньше: влажное полотенце на кровати, куда он сам его и бросил, даже его пустой стакан все еще стоял на стойке в кухне.

По его телу пробежали мурашки. «Что с тобой случилось? Где ты?» Рассел сотни раз задавал эти вопросы, когда вел расследование. Но тогда он находился на профессиональной дистанции. Он мог анализировать сведения. Систематизировать информацию. Делать записи. Когда не был лично вовлечен, он мог нащупывать нити. Но сейчас было по-другому, и все, что произошло прошлой ночью, так и стояло у него перед глазами. Вино, Ава, сидящая на полу. Она смеется и пьет. Делает вид, будто ест свою китайскую еду. Роется в коробках. Опять смеется. Целует его. Рассел прогнал эти мысли. Уже ничего не переиграешь. Однако он точно знал: Ава не упоминала о своих планах на следующий день, не говорила, что у нее на утро назначена какая-то встреча. Ни единого слова. Черт.

Рассел стоял посреди кабинета. Они намеревались вместе убираться тут. Ава хотела все убрать обратно в кладовку, как будто ничего и не было. Господи, ну и кавардак… Он начал от угла, стал как можно быстрее складывать альбомы в коробки. С него ручьем лился пот, голова кружилась, его неотступно преследовал один и тот же вопрос: куда делась Ава? Пошла в бар, в который он звонил? Может, она там, пьет? Опохмеляется? Может, пошла к тетке? Или к Джоанне? Без телефона? Не предупредив его? В голове крутилась фраза: «Пропала без вести, сорок восемь часов». Правда, после сорока восьми часов все следы остывают. Так и будет, если только она не пропала без вести и решила самостоятельно провести расследование, не предупредив его. В этом случае он категорически откажется помогать ей с этой дурацкой историей.

Его движения стали лихорадочными. Открыв дверь кладовки, он стал поспешно забрасывать туда коробки. Пять фотографий Росса и мальчишек лежали на письменном столе. Они ему понадобятся. Они – отправная точка.

Рассел прошел в спальню, подмечая все детали, все факты. Ава взяла с собой сумку, но оставила телефон. Приняла душ. Он посмотрел на свою руку. Бар. Крепко сжимая фотографии, побежал вниз, к входной двери.

Открыв дверь и шагнув вперед, со всего маху натолкнулся на женщину. Она была высокой и стройной; темные, коротко стриженные волосы слегка вились. Несмотря на суровое выражение на ее лице, Рассел не смог не заметить, что она потрясающе красива. Высокие скулы, волевой подбородок. Выразительные глаза. Полные губы.

– Кто вы такой? – возмущенно воскликнула женщина. – И что делаете в доме моей сестры?

Глава 29

Он с трудом снял с себя одежду; спину и руки при каждом движении пронзало болью. Ванна была маленькой и старой, с пятнами ржавчины вокруг сливного отверстия, но ему было на это плевать. Ему нужно отмокнуть. Он погрузился в горячую воду; пар, словно плотный туман, заполнял тесное помещение. Единственным достоинством его жалкого жилища была вода. Она всегда была горячей, и ее было много. Удовольствию мог помешать лишь шум за стеной, если миссис Энглс принимала ванну в одно и то же время. Но сейчас ему об этом даже думать не хотелось.

Прежде чем залезать в ванну, он смыл грязь и кровь с рук, однако сейчас вода все равно окрасилась в цвет слабого чая. Ну и пусть. Он намылил тело, потом вытянул ноги и откинулся на бортик, наблюдая, как из крана льется обжигающе горячая вода.

Ава боролась с ними обоими до самого конца. Это стало неожиданностью. Но Мари помогала ему, как и обещала. Очевидно, заманить ее в машину не составило труда. И когда девчонка сообразила, что Мари едет за старым «Лебароном», было уже поздно. Бледная, тощая, явно больная, она верила, что Мари поддержит ее. До чего же было приятно смотреть на то, как эта вера таяла… Он ждал этого почти двадцать лет. До самого конца, до последней секунды, она задавала вопросы. «Назови имя», – требовала она. Как будто это что-то изменило бы. «Только имя. Я больше ни о чем не прошу». Вот тогда он и ударил ее. Только она не замолчала. «Откуда я взялась? Кто я? Назови имя. Я знаю, что ты знаешь. Ты был там с Россом. Я помню».

При упоминании имени отца вмешалась Мари. Она терзалась, сначала умоляла прекратить, а потом сама же с ней и покончила, сдавив своими изящными ручками горло девчонки и тем самым помешав ей засыпать их вопросами. Ава обмякла, ее глаза закатились, веки опустились до половины. Он несколько раз пнул ее в спину и один раз в голову, чтобы убедиться, что она не притворяется. «Все было бы гораздо проще, если б мы сделали это, когда ей было три». Таковы были его прощальные слова к Мари после того, как они бросили машину с телом в Пайн-Барренс.

«Держи свое слово и завтра же уезжай из города. У нас с тобой больше нет поводов для встреч». И Мари пошла прочь, не оглядываясь.

Он сделал воду погорячее, наслаждаясь тем, как тепло окутывает тело. Затем закрыл глаза и погрузился в дрему. Насилие вызвало у него тошноту, и его вырвало; правда, он успел спрятаться за деревом, чтобы Мари не видела его слабость. Подпитанное ожесточением избиение и удушение девчонки перенесло его в другое время, когда сам он был не преступником, а жертвой. И происходило это там, куда он никогда бы не захотел вернуться…

В его ушах зазвучал голос отца Каллахана.

«Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое. Первое послание к коринфянам, глава тринадцатая, стих одиннадцатый».

Это было не воспоминание о голосе, звучал сам голос. Он резко сел; вода всколыхнулась и перелилась через край на пол.

«Так оставь все это младенческое. Тебе уже одиннадцать. Иди сюда. Быстро. Хватит вести себя как младенец. Если заплачешь, я скажу твоим родителям. А если нет, ну я поведу тебя в кино. Как тебе такое?»

Его передернуло, и он зажал ладонями уши, затряс головой. Перед ним возник сам отец Каллахан, не только его голос. Маленький – однажды, когда отец Каллахан стоял рядом с его отцом, он на глаз прикинул, что священник ниже ростом на целый фут, – с негромким голосом, с близко посаженными глазками, взгляд которых разбегался, отчего было трудно определить, куда он смотрит. Спокойный. Высокомерный. Жестокий. Умеющий манипулировать людьми. Склонный к интригам.

– Иди сюда. – Отец Каллахан протянул к нему руку. – Итак, в прошлый раз мы говорили о твоем плаче. Я всегда буду заботиться о тебе. Тебе всегда найдется место в моей душе. И ты это знаешь. – Он ощутил, как руки обнимают его, и на мгновение почувствовал, что его любят, защищают и оберегают.

Он всегда переживал и испытывал странную зависть от того, что Росс был любимчиком отца Каллахана. Росс, темноволосый, красивый, был слишком высок для своего возраста. Отца Каллахана тянуло к нему. Новая бейсбольная ловушка к началу учебного года. Билеты в кино, попкорн и газировка на весь сеанс. Походы на матчи «Филлиз»[14]. Мороженое. Бесплатный проездной. Все это доставалось Россу. И родители Росса просто обожали отца Каллахана. Его приглашали на семейные ужины по нескольку раз в месяц. Все мальчишки дразнили Росса из-за этого. Из-за ужинов в обществе отца Каллахана. «Чем тебя потчуют, когда он приходит? Вином с печеньем?» Они знали, что Каллахан готовит Росса в священники. Разговоры о семинарии, о высшем образовании, о стажировке заставляли родителей Росса еще сильнее пыжиться от гордости. Они просто не знали, до каких пределов распространяется эта подготовка.